Почетный гражданин Одессы Олег Губарь: «Внедрявшаяся последние годы идеология терпит крах»

Жители Одессы могут через суд добиться возвращения исторических названий улиц, переименованных националистическим украинским режимом после Евромайдана. Идеология нацизма, которая внедрялась последние пять лет, терпит крах. Нацисты могут бегать, кричать и сжигать, но нормальных людей в Одессе несоизмеримо больше.

О последних событиях в Одессе, о поминовении одесситов погибших 2 мая, и о прошедшем праздновании Дня Победы над нацизмом 9 мая, обозревателю ПолитНавигатора Валентину Филиппову рассказал почётный Гражданин Одессы Олег Губарь.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube, TikTok и Viber.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Валентин Филиппов: Мы находимся в гостях у культового одессоведа, «одессознавца», или как теперь это по-украински называется?

Олег Губарь: «Краезнавец».

Валентин Филиппов: Краезнавец Олег, здравствуйте.

Олег Губарь: Здравствуйте.

Валентин Филиппов: В еще одном ключевом городе Русской весны – Харькове – набирает обороты такая ситуация. Люди подписали петицию о возвращении имени проспекту имени Георгия Константиновича  Жукова. Насколько, вообще, это перспективное занятие, и что должны были бы сделать одесситы, куда обратиться, чтобы аналогичный вопрос на сессии был поднят?

Олег Губарь: Вчера мне позвонили, какой-то центральный канал, и мне задали тот же вопрос. Я слушал предшествующие комментарии того, кто находился в студии (я, к сожалению, не знаю, кто это был). Но смысл был такой: вот в Харькове это происходит, может ли это произойти в Одессе? И то, что я услышал, человек говорил о том, что это «такая волна популизма, и власти, понимая настроения людей в Харькове, в Одессе, на Юго-Востоке, они идут на поводу у людей». Десять раз было сказано, что это популистский запрос.

Но мне хотелось предварить моё выступление такой простой ремаркой, что выборы президента в любой стране – это тоже популистский запрос, правильно?

Валентин Филиппов: В принципе да, безусловно.

Олег Губарь: И, если мы будем так рассуждать: «Люди хотят, и это плохо»… Ну да, вот люди хотят, плохо это или хорошо, надо прислушиваться к людям. Если миллионы так думают, то, наверное, надо считаться с их мнением?

А по существу: коль скоро там говорят о популизме, о каком-то реваншизме, «вате» и так далее, давайте перейдем из плоскости идеологии в плоскость юриспруденции.

Валентин Филиппов: Давайте.

Олег Губарь: Был закон о декоммунизации. Они читали этот закон?

Валентин Филиппов: Нет, зачем?

Олег Губарь: Именно его читать надо, потому что в этом законе сказано, во-первых, что те названия, которые связаны с персонажами до семнадцатого года, не подлежат декоммунизации, не попадают под декоммунизацию. Так? Так. А у нас они попали – под шумок, когда пошел общий список, то есть тот общий список, который подал в своё время Михаил Николаевич Саакашвили. И в этот список попало чохом все, что подлежало декоммунизации и не подлежало.

Например, каким образом улица Белинского могла попасть под декоммунизацию, вы не знаете?

Валентин Филиппов: Белинский это же соратник Ленина и Путина, разве нет?

Олег Губарь: Ну, я и говорю, что это звучит несколько анекдотически.

Вот почему надо изучать даже самые идиотические законы, чтобы понимать, как они исполняются, и противоречат ли они сами себе…

А к нам тогда на топонимическую комиссию пришли юристы, и юристы не с улицы, а юристы горсовета, горисполкома, которые нам это все разъяснили. И поэтому мы не могли принимать решения, которые от нас вымогали.

То есть, переименовать там улицу Жукова, Гайдара и тому подобное, потому что в законе сказано, что те, кто боролись с фашизмом, не подлежат декоммунизации.

Если были возражения по поводу того, что там прицепились, что Гайдар когда-то имел отношение к ЧК, то мы сказали: «Пусть с этим разбираются историки, пусть проведут какую-то экспертизу историческую, независимую и так далее», поэтому мы и не поддержали такое переименование, а затем все это гамузом, все это одним списком, грешное и праведное было переименовано.

Валентин Филиппов: Олег, я до сих пор не могу понять, кто произвел это переименование? То есть, вы этого не делали, правильно? Одесские депутаты не голосовали, я так понимаю, ваша комиссия не принимала решения, так кто голосовал? Верховная Рада ж тоже не голосовала.

Олег Губарь: Поскольку в какой-то срок, якобы, не был исполнен закон о декоммунизации на местном уровне, он переходит на уровень Верховной Рады и так далее. И вот этот список Саакашвили был утвержден над нашими головами, был утвержден незаконно…

Валентин Филиппов: Так кем утвержден? Ну, от кого пришло распоряжение, что вот есть проспект маршала Жукова, на котором сейчас висят таблички «небесной сотни»?

Олег Губарь: Я этого приказа не видел, я знаю только, что список Саакашвили был утвержден на киевском уровне. Кто этот список утверждал, я не знаю.

Валентин Филиппов: Это сделано, получается, в нарушение процедуры подобных вещей. То есть, раз имеет место нарушение процедуры, значит….

Олег Губарь: Это сделано в нарушение их собственного закона о  декоммунизации. Поэтому, у нас же вопрос сейчас стоит конкретно, можно ли поднимать вопросы, о том, чтобы такие-то пункты изменить и вернуть предыдущие названия, – можно решать в судебном порядке.

Валентин Филиппов: А на кого подавать в суд, вот вопрос. На кого мы подаем в суд, если мы даже не можем понять, кто принял это решение?

Олег Губарь: Ни вы подавать в суд не будете, ни я подавать в суд не буду….

Валентин Филиппов: Но у нас есть мэр Геннадий Труханов.

Олег Губарь: Да слушайте, минуточку, если Кернес там предложил, значит, юристы горсовета будут этим заниматься, вот и все. Мы знаем, что закон нарушен, значит, этот список Саакашвили по многим улицам надо перепроверить, некоторые названия я уже называл, и те названия, которые не попадают в закон, не подлежат переименованию и декоммунизации по этому закону, они должны быть возвращены.

Поэтому я говорю, что к нам никто не может иметь никаких претензий. Это не какие-то безумные вопли и так далее, а это противоречит вашему собственному законодательству.

Валентин Филиппов: После того, как избран другой президент, пока только избран, – какое ощущение, как ведут себя власти, как ведут себя правоохранительные органы, как ведут себя традиционные наши нацисты малолетние? То есть, есть ли какая-то разница по сравнению с прошлыми годами?

Олег Губарь: Какой-то большой разницы я не наблюдаю.… Единственное что некоторые лица раньше приходили на Куликово поле, но сейчас пришли другие, покричали свои кричалки.… … мы видели некоторых одиозных лиц, там пару человек, понятно, что они под статьями все.

И, все-таки, какие-то показательные процессы – они возможны. Они возможны после вот этих выборов, хотя знаете, большой уверенности, на самом деле, нет. Потому что все равно будут к ним как-то притираться. И если это не будет касаться,  мне кажется, каких то серьезных ресурсов и больших денег, то можно где-то там, как я говорю, может, несколько преувеличивая, отдать народу на съедение пару человек. В метафорическом смысле. Не то что там отдать – посадить несколько человек.

А на Куликово Поле люди приходили и в прошлом году и, если вы помните, когда оцепили военной техникой. И когда там барражировали дроны. И сидели снайперы на крышах. Даже тогда люди не боялись прийти и приходили, и в прошлом году мы видели что было.

То есть, если в этом году было больше людей, может быть, то не на порядок больше. То есть, как на Аллее Славы были тысячи и тысячи, так и в прошлом году, так и в этом. Я говорю если немного больше, то не на порядок больше.

Я должен сказать насчет полиции: они вели себя корректно, в этом году, во всяком случае, более-менее корректно. Я лично не могу определить каких-то там серьёзных нарушений. Ну, может быть, чуть мягче. Хотя если там появлялись с запрещенной символикой, там георгиевская ленточка, то, конечно, прихватывали.

Валентин Филиппов: Понятно, а что, может быть есть шанс, что мы их переходим? То есть, вот так из года в год, из года в год. Нас все столько же, а их все меньше и меньше.  Не?

Олег Губарь: Мы видим, как происходит появление определенных персонажей или определенных колонн в этом городе. Как это все делается по образцу, по указке, в какой момент, как они организованны, как они завозятся. Понимаете, когда люди стихийно приходят, и в их адрес следуют какие-то угрозы, или какие-то затруднения в том, чтобы прийти или чувствовать себя комфортно, они все равно идут. А здесь мы видим вот этих провластных товарищей, которые появляются строго по расписанию и более того, вот они приходят на Куликово поле строем, какое-то количество, прокричат свои кричалки, и все. Время вышло, прокричали, повернулись и ушли.

И, конечно, там вот эта группа диверсантов, знаете это и больно, и все равно несколько смешно, вот эти вот вылазки, они курьезные и анекдотические. Да, они будут бегать и сжигать. Но, опять-таки, сколько их и сколько приличных нормальных людей в этом городе, мы это видели: море цветов, тысячи и тысячи адекватных нормальных людей, которые ничего дурного не хотят и никаких дурных целей не преследуют.

Валентин Филиппов: Ну, хорошо. Огромное спасибо, удачи там, я надеюсь, что здравый смысл восторжествует, а вы как специалист и как глава комиссии…

Олег Губарь: Я никакой не глава, и честно говоря, надо об этом говорить или нет, но я несколько сейчас дистанцировался от этой сферы. Почему – потому что если над моей головой и над головой моих коллег принимают такие решения, то зачем я нужен?

Валентин Филиппов: Логично.

Олег Губарь: Я что, свадебный генерал, я там что, нужен для декорации? То есть, пока не будет смены вектора на здравый, я, честно говоря, от этого дистанцируюсь, потому что я не вижу смысла своей работы.

Валентин Филиппов: Ну, в конце концов, вы знаете, я так думаю, мы же с вами и в советские времена всегда знали, где какая улица и как называется, и пользовались этими названиями, какие бы таблички на этих улицах не висели.

Олег Губарь: Во всяком случае, идеология, но это отдельный большой разговор, идеология, которая внедрялась на протяжении особенно последних пяти лет, она все-таки терпит крах. И я думаю, что есть перспективы выздоровления и изменения этой ситуации к лучшему.